Поскольку все музыканты еще очень молоды, так называемые, эксперты сочли своим долгом посмеяться над прорывом "Tokio Hotel". Но вот уже четыре года группа разъезжает по всему свету и бьет один рекорд за другим. Не смотря на все слухи и сплетни, Густав рассказал нам, каково быть ударником в немецкой супер-группе.
- В столь юном возрасте ты уже выступал на крупнейших сценах. Чувствуешь ли ты себя в безопасности за своей барабанной установкой? Густав - Думаю, что я никогда не буду чувствовать себя в полной безопасности. Перед каждым шоу я очень нервничаю и иногда во время выступления делаю ошибки. Но даже такие великие люди, как Chad Smith и Danny Carey иногда все портят и все об этом знают. Если кто-то выступает перед 13.000 человек, не нервничая и играя идеально: это ненастоящий барабанщик, я думаю.
- Каково быть музыкантом, который сидит за барабанами в глубине сцены, за спинами остальных? Густав - На самом деле это очень здорово быть подальше ото всех, чтобы никто не понял, как нервничает ударник. Конечно, остальные тоже нервничают, но если барабанщик сплошает, то вся песня пойдет насмарку. Однажды мне кто-то сказал, что ударник - это главный механизм группы. Он задает ритм и вся группа его подхватывает. - Тогда что зависит от тебя на концертах "Tokio Hotel"? Что для тебя важно уметь? Густав - Прежде всего, я должен уметь играть и я это умею. Бывает, что на концерте я играю другую версию песни, не как на альбоме, особенно много работы с нашим новым альбомом, поэтому мы репетируем несколько ритмов. Ну, а во всем остальном это походит на то, как и у других групп: ударник сидит позади всех и наслаждается моментом.
- Какую песню ты больше всего любишь играть на сцене? Густав - Ну, на самом деле это постоянно меняется. Хотя я фанат тяжелого бита. Сейчас я больше всего люблю играть "Komm", по-английски это "Noise" и "Fur immer jetzt", на английском - "Forever now". Эти песни круто играть, они здорово звучат со сцены.
- Есть ли еще какие-то навыки барабанщика, которые ты бы хотел выучить? Если да, то как ты работаешь над этим? Густав - К сожалению, со всеми нашими путешествиями, у меня очень мало времени для каких бы то ни было упражнений. Одна из моих проблем - это быстрый темп. Но я работаю над этим и не собираюсь отступать. И все звучит отлично, так что я пока так играю. В конце концов, еще никто не жаловался.
- Как часто ты практикуешься, учитывая все ваши интервью, фотосессии и прочее? Густав - Если я в студии, то играю по 4-5 часов с небольшими перерывами. Хотя потом я просто убитый.
- Чем для тебя отличалась запись в студии нового альбома от работы над предыдущими? Густав - На альбоме "Humanoid" я работал с помощью электронной штуковины e-drum-set. Это просто невероятно. Для меня это был новый опыт. И вживую я также буду играть некоторые песни с помощью E-Pads.
- Какие трудности тебе приходилось преодолевать во время работы над альбомом? Густав - Иногда я действительно просто сходил с ума: постоянно приходилось приспосабливаться к новой песне. Когда я уже выходил из себя, то видел это на лицах наших продюсеров и остальных участников группы. Тогда я старался успокоиться и говорил сам себе: "Давай, держи себя в руках, ты же мужчина".
- Ты можешь себе представить, что больше никогда не прикоснешься к барабанным палочкам, если "Tokio Hotel" однажды распадется? Густав - Нет! Я начал играть на барабанах в 4 или 5 лет. Потом в школе было много всего увлекательного, меня интересовали многие вещи, но ничто не было круче игры на барабанах. Мой отец заметил это и когда мы с ним были на концерте "Genesis", глядя на всю эту толпу, он мне сказал: "Густав - работа, работа и еще раз работа. Если ты хочешь однажды оказаться на их месте - практикуйся". Полагаю, что именно это и принесло мне пользу.
"Tokio Hotel" - это самая успешная немецкая рок-группа. Он ее музыкальный мозг: Дэвид Йост (36) написал такие хиты, как "Durch den Monsun" для магдебургской четверки. А сейчас еще и хит №1 "I Like" для комедии Тиля Швайгера "Zweiohrkuken". Дагмар фон Таубе побеседовал с гамбургским музыкальным продюсером.
- "Tokio Hotel" знает каждый ребенок. А вас же, напротив, никогда не видно. Вы прячетесь? Дэвид Йост - Нет, конечно. Просто я почти никогда не говорю на камеру. - Есть ли у вас какая-то формула, благодаря которой вы постоянно пишите хиты? Дэвид Йост - Нет, зачастую я даже точно не знаю, что песня уже действительно готова. Я частенько боюсь, что в ней чего-нибудь не хватает или, наоборот, что-то нужно убрать. Если уже ничего нельзя изменить, то большей частью, это хороший знак. Если говорить о том, как долго я переписываю песню, то можно сказать - до тех пор, пока она не начнет выворачивать наизнанку мою душу. Я добиваюсь такого душевного состояния, в котором надолго захочется остаться. При этом я стараюсь придерживаться своих инстинктов: страха, тоски, печали. Если песня слишком "идеальна", то она - мертва. Некоторые песни даже становятся лучше, если в них есть какие-то ошибки.
- Моцарт часто сочинял музыку по ночам из-за нехватки времени; Пит Доэрти пишет также, как и Эми Уайнхаус, совершенно обдолбанным. А как это делаете вы? Дэвид Йост - Вероятно, это несколько разочарует, но в основном, я пишу по ночам, сидя на кровати в окружении надорванных пакетов с чипсами, с включенным без звука телевизором. Когда я пишу, то забываю обо всем вокруг. Поэтому все, что могло бы отвлечь меня, отключается. Вот так я работаю несколько ночей подряд. После такого ты начинаешь чувствовать себя отходами песни, которую только что писал.
- Музыка и зависимость неразлучны? Дэвид Йост - Зависимость возможна и без музыки.
- Это значит, что вы питаетесь исключительно таблетками кофеина? Дэвид Йост - А что в чипсах есть кофеин?
- Когда вы в последний раз разносили в пух и прах гостиничный номер? Дэвид Йост - Наверно, еще настанут времена, и все это снова будет классно, когда группы с "the" в названии, будут выбрасывать телевизоры из гостиничных окон. Сейчас мне все это кажется дуростью.
- Скажите честно, в чем причина всех этих криков, сопровождающих "Tokio Hotel", всей этой лихорадки? Дэвид Йост - В том, что группа не хочет принадлежать никакому конкретному месту. Такое действительно редко бывает. Билл невероятно странный. Его эмоциональные крайности - это часть его большого капитала.
- Например? Дэвид Йост - Он обладал большой волей, еще когда был маленьким мальчиком. Перед съемкой видеоклипа "Durch den Monsun" он сказал мне, что хочет сделать татуировку в виде логотипа группы на шее. Я ему ответил, что это нехорошая идея и спросил, чтобы он стал делать, если бы сингл провалился или он подрался бы с кем-нибудь из коллег по группе до ее развала, а потом бы вечно ходил с этим чертовым логотипом на затылке. Билл сказал, а ведь ему только было только 14: "Я всю свою жизнь ждал, чтобы выбраться оттуда. Я хочу увековечить этот момент на своем теле и мне абсолютно по фигу - будет это провал или нет".
- Вы также написали саундтрек "I Like" к фильму Швайгера "Zweiohrkuken". Неужели так просто перейти от хардрока к любовной комедии? Дэвид Йост - Я не писал эту песню специально для фильма, она уже давно была написана. Это просто случайность, что она так хорошо подошла к фильму.
- Какой рингтон на вашем мобильном телефоне? Дэвид Йост - Мой телефон постоянно стоит в беззвучном режиме и без вибрации. Однажды друг сказал мне, что два человека с таким же характером, как у меня, никогда бы не смогли связаться друг с другом. Но я ненавижу звонящие телефоны, я всегда только перезваниваю. Или же нет.
- Чтобы зажигать: кола или кофе с ликером? Дэвид Йост - Чай, кофе. Но только не алкоголь, это редкость.
- Почему песни "Tokio Hotel" пишутся в Лос-Анджелесе? Дэвид Йост - Потому что там я могу полностью успокоиться и расслабиться, отключив этот шум мыслей внутри. - И как же звучит мысленный шум? Дэвид Йост - Бррррнззззтрррю-ю-ю-крч!
